прочны, чтобы он не мог их снять. Имей это в виду…
— Не знаешь ты сочувствия! — тяжело вздохнув, ответил Гефест.
— А что огорчаться попусту? — ответила Власть. — Где ты не можешь помочь, то и убиваться понапрасну смысла нет!
Гефесту ничего не оставалось, как начать приковывать цепями к скале руки и ноги Прометея.
Его раздирали противоречивые чувства. Ведь он — непревзойденный мастер, может своими руками творить чудеса. А что приходится делать сейчас? Гефест злится на себя, на свое умение, на свое слепое повиновение Зевсу. Но…
— О, как ненавистно мне мое ремесло! — говорит он, поднимая первое звено цепи и прилаживая его к руке своего друга.
— При чем тут ремесло? Главное, четко и вовремя выполнить свои обязанности.
— Лучше бы эти обязанности четко и вовремя выполнил кто-нибудь другой, — заметил Гефест.
— Другому это тоже было бы не просто, — на удивление быстро согласилась Власть. — Свободен только Зевс, ему и жить легко.
— В этом нет сомнения, но разве нам легче живется от того, что мы знаем о его могуществе?
Власть решила прекратить бессмысленные разговоры и велела:
— Надевай кольца покрепче, сжимай сильнее, не жалей сил.
Неумолимые служители Зевса все время следили за работой Гефеста.
— Сильней бей молотом! Крепче стягивай оковы! Не смей их ослаблять! Хитер Прометей, он умеет искусно преодолевать препятствия и находить выход из безвыходных положений, — добавила Сила.
— Крепче, крепче приковывай его, — стала вторить ей Власть. — Пусть знает, как обманывать громовержца!
— О, как подходят жестокие слова ко всему твоему суровому облику! — восклицает Гефест.
Скала содрогнулась от тяжелых ударов молота, и от края до края земли стал разносится грохот могучих ударов.
Наконец Прометей прикован. Но это еще не все, нужно еще прибить его к скале, пронзив ему грудь несокрушимым острием.
Гефест опять тяжело вздохнул:
— О, Прометей! — воскликнул он. — Как скорблю я, видя твои муки!
— Опять ты медлишь! — гневно говорит Гефесту Сила. — Ты все еще жалеешь врага Зевса! Смотри, как бы тебе не пришлось скорбеть о самом себе!
Наконец все окончено…
Все сделано так, как повелел Зевс. Титан прикован, а грудь его пронзило острие.
Издеваясь над Прометеем, Сила сказала:
— Ну вот теперь ты можешь быть надменным, гордым, храбрым, могучим. Пожалуйста, сколько угодно! Дари теперь смертным дары богов! Посмотрим, смогут ли они помочь тебе в благодарность за содеянное! Вряд ли. Придется самому думать о том, как освободиться из этих оков!
Прометей по-прежнему хранит гордое молчание.
За все время, пока Гефест приковывал его к скале, он не проронил ни единого слова, даже тихий стон не вырвался у него — ничем не выдал он своих страданий. Власть велела Гефесту поплотнее вбить гвозди в отверстия.
— Смотри, работу твою будет принимать серьезный судья.
Гефест отмахнулся.
— Не береди душу. Ужасно все это, я и сам знаю, но что мы можем поделать? Пора идти. Я все закончил.
Власть обратилась к Прометею:
— Прекрасно. Здесь ты можешь теперь заняться чем угодно: хочешь буйствуй, хочешь — неиствуй, хочешь — беседуй с букашками. А нам пора.
Итак, слуги Зевса, Сила и Власть, покинули Прометея, с ними же ушел и печальный Гефест.
Прометей остался один.
Вокруг было только море, скалы да мрачные тучи.
И вот только теперь тяжкий стон вырвался из пронзенной груди могучего титана. Только теперь Прометей стал сетовать на злую судьбу свою. Невыразимым страданием и скорбью звучали его слова:
— О, божественный воздух и вы, быстро несущиеся ветры! О, источники рек и несмолкающий рокот морских волн! О, земля, всеобщая праматерь! О, всевидящее солнце, обегающее весь круг земли, — всех вас зову я в свидетели…
Ответом ему была тишина.
— Смотрите, что терплю я! Вы видите, какой позор должен я нести неисчислимые годы! О, горе мне, горе! Я буду стонать от мук и терпеть их много-много веков! Что же сделать мне, чтобы вырваться из пут? Как найти конец моим страданиям?
Но вдруг титан словно опомнился:
— Но что же это я говорю! Ведь я же знал, что так будет. Муки эти не постигли меня нежданно. Я знал, что расплата будет неизбежна. Неизбежны веления грозного рока. Я должен вынести эти муки! За что же? За свои поступки. За то, что я дал людям великие дары. Именно за это я должен страдать так невыносимо и не избежать мне этих мук. Я знал, на что иду. Знал… Но как невыносимо наказание… О, горе мне, горе!
Прометей поднял голову к небесам.
— О свод небес, о ветры быстрокрылые! Я взываю к вам: смотрите, что боги сделали! Глядите, какую муку меня обрекли терпеть тысячи лет! Вечную вечность! Конца мученьям я не вижу. Однако я должен принять свой жребий. Ведь знаю, что нет сильнее силы, чем всевластный рок!
Что толку говорить о своей участи? Конечно, огонь для людей — это жизнь, начало всех начал. И благ. А я теперь в цепях, без крова, опозоренный, за это расплачиваюсь. Но что это?
Он услышал какой-то шорох, почувствовал легкое дыхание ветра.
Прометей удивился:
— То боги или люди? Наверное, они пришли к далеким утесам, чтобы увидеть казнь? Для чего ж еще? Глядите, вот я, униженный, скованный, несчастный. Да, я ненавистен и Зевсу, и всем богам, что служат громовержцу. Они ненавидят меня потому, что я не знал меры в своей любви к смертным! Так что же это? — Прометей попробовал пошевелиться. — Не стая ли птиц шумит надо мною? От рокота крыл, от мерного шелеста воздух дрожит. Кто б ни был это, скорее хочется увидеть нежданного гостя.
Действие первое
Что сделал Прометей для людей
И точно, послышался тихий шум как бы от взмахов крыльев, словно полет легких тел всколыхнул воздух.
С далеких берегов седого океана, из прохладного грота, с легким дуновением ветерка примчались на крылатой колеснице к скале Океаниды.
Они слышали удары молота Гефеста, доносились до них и стоны Прометея.
Слезы заволокли прекрасные очи Океанид, когда они увидели прикованного к скале могучего титана.
Прометей был родственником Океанид. Отец его, Япет, был братом их отца.
Скорбящие о Прометее Океаниды окружили скалу. Они попытались его приободрить.
— Не бойся! — обратились они к Прометею. — Это мы пришли к тебе с любовью. Нас гнали легкие ветры. Грохот железа проник и в глубь наших пещер. Как же ужасно то, что с тобой случилось!
Прометей никак не ожидал появления Океанид.
Он сказал:
— Раз уж пришли, то смотрите, какие цепи опутали меня. Скала теперь мой родной дом. Смотрите, какую незавидную службу несу я:
